Кир Булычев - Последняя война [с иллюстрациями]

— Здесь был профессор Кори, — сказал Павлыш. — Его вытащили отсюда.

— Этого не может быть, — сказал Христо. — Этого просто не бывает.

Он стоял, прислонившись к стене и закрыв глаза.

— Как видишь, все бывает, — ответил Павлыш. — И если Кори с ними воевал, то нам и сам бог велел. Будем воевать.

— Его убили, — сказал Девкали. — Вас они, может, и не убьют. Своих они жалеть не будут.

— Знаешь что... — Малыш поморщился от боли. Он с трудом надорвал прочную ткань комбинезона и пытался соорудить что-то вроде бинта. — Знаешь что, Девкали, сейчас не время делиться на наших и ваших. Мы сейчас все — наши.

— Может, тряпкой замотать? — спросил Христо, указывая в угол. Он подошел к куче тряпья и попытался найти тряпку почище. — На них кровь, — сказал он. — Кровь профессора.

— Тряпок не надо. — Девкали наклонился над Малышом, — Черт знает сколько они здесь валялись! Больно?

— Очень, — сказал Малыш. — Но терпеть можно.

— Даже промыть нечем.

— Плохо, что я на ногу ступить не могу, — сказал Малыш. — Если что случится, я не боец.

— Еще повоюем, Цыганков, — сказал Павлыш. Павлыш перевязал кое-как Малыша и подошел к

Христо, все так же неподвижно стоявшему у стенки. Даже при свете единственной тусклой лампочки было видно, как он бледен.

— Ты чего задумался, Христо? — спросил Павлыш.

— Я — ничего. Со мной все в порядке, — сказал практикант. — Они, когда скафандр с меня снимали, меня били. Понимаете, ногами били. Наверно, синяки остались.

— Хочешь, посмотрю, что там с тобой?

— Нет. Мне не больно. Обидно просто. Почему меня надо бить? За что?

— Тебе лекцию прочитать? — спросил Павлыш. — Лекцию о том, что Галактика не сплошной праздник и радость открытия? Лекцию о том, что, оказывается, борьба еще не кончена? О том, что бороться надо и за других?

— Я все понимаю, — сказал Христо.

— Ты подумай, что Снежина, девушка, уже несколько часов где-то здесь. И ее, возможно, тоже били. И может быть, тебе придется... Я не могу тебя успокаивать. И обещать ничего не могу.

— Я понимаю.

— Постой-ка, что это на стене?

Павлыш увидел какие-то буквы, скрытые спиной Христо.

— Отодвинься. Это написано по-русски, Христо отпрянул от стены.

— Где?

— Эх, фонаря нету, — сказал Павлыш, наклоняясь к надписи: — «Не верьте...» Плохо видно.

Малыш, ковыляя на одной ноге, подобрался поближе. Подошел и Девкали. Он вынул из кармана маленькую зажигалку.

— Вот, — сказал он. — Мне Баков подарил. Охотничья.

Тонкий язычок пламени высветил круг в стене. Павлыш читал вслух, медленно, с трудом разбираясь в неровном торопливом почерке. Некоторые слова почти пропадали на неровностях стены, буквы были перевраны. Человек, писавший карандашом на стене, плохо знал русский язык.

«Не верьте им, — читал Павлыш. — Их двадцать человек. Они хотят захватить корабль. Уничтожить всех. Они будут делать хитрость, готовить делегацию. Не верьте. Есть другой выход. По коридору налево и дальше. Снежина, Антипин в другой камере, предупредите корабль. Генерала убили, сейчас убьют меня, Кори из...»

— Кори, — сказал Павлыш. — Он успел.

— Через час или два наши взорвут вход в пещеру, — сказал Малыш.

— Это плохо, — ответил доктор. — Нашим нельзя входить в пещеру, их перестреляют. Надо выбираться самим.

— Как? — спросил Христо. Теперь, когда появилась необходимость действовать, апатия пропала.

Павлыш обошел камеру. Посмотрел на щель наверху.

— Человек пройдет в нее? Дай-ка, Христо, я тебя подсажу. Ты легкий. Вставай мне на спину.

Павлыш встал на четвереньки и подставил спину практиканту. Тот достал руками до края щели и осторожно подтянулся до тех пор, пока голова его не оказалась вровень с ней.

— Что видишь? — прошептал снизу Павлыш.

— Темно.

— Пролезть сможешь?

— Надо разобрать несколько камней. Тебе не тяжело?

— Нет.

— Тогда терпи. Буду расшатывать.

— Скорее, могут войти.

Девкали подошел поближе, чтобы принять камень из рук Христо.

— Кто-то идет, — прошептал Малыш.

Христо спрыгнул на пол, и Девкали спрятал камень в угол, под тряпье. Дверь чуть приоткрылась, и солдат осторожно заглянул внутрь, выставив вперед автомат.

— Чего шумите? — спросил он. — Жить надоело?

Он оглядел пленников. Они сидели на полу, на вид безучастные ко всему. Солдат успокоился, захлопнул дверь и снова ушел на свой пост.

Павлыш, не теряя времени, опустился на четвереньки, и Христо сразу поднялся к щели.

— Малыш с Девкали останутся здесь в номере, — сказал Павлыш. — Разговаривайте, ведите себя непринужденно. Может быть, из того помещения нет выхода. Тогда придется вернуться.

Христо передал Девкали еще один камень.

— Теперь можно пролезть, — сказал он.

3

Министерство войны возвышалось над Лигоном громадным серым кубом, увенчанным множеством острых шпилей, что придавало ему странное сходство со сказочным готическим замком. Его пощадили бомбы, или, может, они не справились с толщей министерского бетона. Спасательный катер остановился у главного входа; непропорционально маленькие двери прятались в тяжелых громадных порталах. Двери были распахнуты настежь, и за небольшим низким холлом начинались бесконечные коридоры, усыпанные бумагами и полные шорохами, — ветер врывался в разбитые узкие окна-бойницы и нес бумаги по коридорам к радости расплодившихся здесь крысят.

Бауэр шел первым, гоня перед собой быстроногого робота; малый мозг-робот, голова на ножках, умница и любитель извлекать немыслимые корни, вертел головой, запоминая надписи на дверях.

— Мы здесь как-то были, — сказал Бауэр шахтеру. — Архивы в подвалах. Вывезти их не успели. Вот этот коридор ведет туда.

Некоторые двери были распахнуты настежь, другие прикрыты. Люди бежали отсюда так быстро, что не успели даже запереть сейфов. Но мало кто добрался до бомбоубежищ. Бауэр в прошлый прилет в Лигон видел этот «коридор скелетов», ведущий к основному бомбоубежищу.

На полу лежала стальная толстая дверь.

— В прошлый раз пришлось ее снять, — сказал Бауэр. Шахтер не ответил. Ему казалось, что Бауэр слишком спокоен. Надо бы бежать, а он прогуливается по коридору и даже заглядывает в некоторые кабинеты. Шахтер не знал, что Бауэр полностью полагается на робота. Шахтер раньше с малым мозгом не встречался. Мозг сидел в отсеке большого мозга «Сегежи» и решал мелкие задачи, которыми главный мозг себя не утруждал.

За стальной дверью начиналась лестница. Она спускалась вниз сужающимися маршами и упиралась в коридор. В обе стороны указывали стрелки с одной и той же надписью: «Архив».

Бауэр остановился. Головастый робот метнулся по коридору в одну сторону, в другую. Потом присвистнул в правом коридоре.

— Нам туда, — сказал Бауэр. — Он нас зовет.

Робот стоял перед стальной дверью, не отличающейся от других таких же, одинаково темнеющих треугольниками в белой стене подвала.

— Надо помочь мальчишке. — Бауэр достал из кармана скафандра резак. Металл у замка покраснел, потом стал белым. — Отойди-ка, — сказал Бауэр шахтеру. — Капли могут попасть.

Дверь оплавлялась, и металл стекал дождевыми струями по стальной поверхности вниз, шипя и сгущаясь воском на полу.

Робот, чтобы не тратить времени даром, успел сбегать в дальний конец коридора и вернулся обратно.

— Подожди теперь, пока остынет, — сказал Бауэр.

— Ничего. — Шахтер ударил плечом в дверь.

Дверь отошла внутрь, и, чтобы удержать равновесие, Ренци оперся на мгновение рукой о металл и отскочил, прижав ладонь ко рту.

— Обжегся? — спросил деловито Бауэр. — Я же тебе говорил.

— Ничего, не больно, — сказал шахтер, жмурясь от боли.

Робот уже проскочил в щель и посвистывал, носясь между рядами сейфов. Бауэр посильнее нажал на дверь подошвой башмака и вошел, стараясь не задеть еще горячего металла. Шахтер, дуя на ладонь, последовал за ним.

Робот суетился у одного из сейфов, запустив тонкий щуп в отверстие замка.

— Выжги, — сказал Ренци.

— Не надо. Он не просит. Видно, сам знает, как открыть.

Робот жестом опытного взломщика осторожно поворачивал щуп в замке, прислушиваясь к еле заметному щелканью. Вдруг он отскочил и замер в двух шагах от сейфа. Дверь мягко отворилась.

Бауэр заглянул в длинные, уходящие вглубь полки и сказал роботу:

— Тут без тебя не найти. Давай я тебя подниму, и ты поищешь те папки, которые нас интересуют.

Робот ничего не ответил, но вытянул свой щуп и постучал по краю полки.

— Ага, спасибо.

Бауэр вытянул с полки три папки и отнес их к столу.

— Теперь помоги мне, — обратился он к шахтеру. — Я в лигонском не силен.

Шахтер, шевеля губами — он тоже был в грамоте не силен, — прочел наклеенные на папки этикетки.